чудесное послание. Надо только уметь ждать.) Как-то одиннадцатилетний Симор сказал по радио, что его любимое слово в Библии - "Бодрствуй". Но, прежде чем для ясности перейти к главной теме, мне надлежит обговорить кое-какие мелочи. Может быть, другой такой случай и не представится. Кажется, я ни разу не упоминал - и это серьезное упущение, - что я имел обыкновение, вернее потребность, зачастую - надо или не надо - проверять на Симоре мои рассказики. То есть читать их ему вслух. Что я и делал molto agitato [13], после чего непременно объявлялось что-то вроде Передышки для всех без исключения. Я хочу этим сказать, что Симор никогда ничего не говорил, не высказывался сразу, после того как я умолкал. Вместо комментариев он минут пять-десять смотрел в потолок - обычно он слушал мое чтение, лежа на полу, - потом вставал, осторожно разминал затекшую ногу и выходил из комнаты. Позже - обычно через несколько часов, но случалось, и через несколько дней - он набрасывал две-три фразы на листке бумаги или на картонке, какие вкладывают в воротники рубах, и оставлял эти записки на моей кровати или около моей салфетки на обеденном столе или же (очень редко) посылал по почте. Вот образцы его критических замечаний. Откровенно говоря, они сейчас нужны мне для разминки. Может быть, и не стоит в этом сознаваться, а впрочем - зачем скрывать? Жутко, но очень точно. Голова Медузы, честь по чести. Не знаю, как объяснить. Женщина показана прекрасно, но в образе художника явно угадывается твой любимец, тот, что писал портрет Анны Карениной в Италии. Сделано здорово, лучше не надо. Но разве у нас самих нет таких же мизантропов-художников? По-моему, все н
