т_о-н_и_б_у_д_ь, ч_т_о у_г_о_д_н_о, как мне рекомендовал мой признанный авторитет, а именно: полное описание внешности Симора, сделанное неторопливо, без дикой спешки, без желания отделаться от него, то есть прочесть главу, написанную, скажу без всякого стеснения, лично мной самим. Е_г_о в_о_л_о_с_ы т_а_к и р_а_з_л_е_т_а_л_и_с_ь п_о в_с_е_й п_а_р_и_к_м_а_х_е_р_с_к_о_й. (Уже настал Завтрашний Вечер, и я, само собой разумеется, сижу тут, в смокинге.) _Его волосы так и разлетались по всей парикмахерской_. Свят, свят, свят! И это называется вступлением! Неужели вся глава мало-помалу, очень постепенно, наполнится кукурузными пышками и яблочным пирогом? Возможно. Не хочется верить, но вс? может случиться. А если я стану заниматься отбором деталей, то я все брошу к черту, еще до начала. Не могу я все сортиро-, вать, не могу заниматься канцелярщиной, когда пишу о нем. Могу только надеяться, что хоть ч_а_с_т_ь этих строк будет достаточно осмысленной, но хоть р_а_з в ж_и_з_н_и не заставляйте меня рентгеноскопировать каждую фразу, не то я совсем брошу писать. А разлетающиеся волосы Симора мне сразу вспомнились как совершенно необходимая деталь. Стриглись мы обычно через одну радиопередачу, то есть каждые две недели, после школы. Парикмахерская на углу Бродвея и Сто восьмой улицы зеленела, угнездившись (хватит красот!) между китайским ресторанчиком и кошерной гастрономической лавочкой. Если мы забывали съесть свой завтрак или, вернее, т_е_р_я_л_и наши бутерброды неизвестно где, мы иногда покупали центов на пятнадцать нарезанной салями или пару маринованных огурцов и съедали их в парикмахерских креслах, пока нас не начинали стричь. Парикмахеров зва
