Ума! Да ты шутишь? Какой там у нее, к черту, ум! Она просто животное! Седовласый раздул ноздри, словно ему вдруг не хватило воздуха. -- Все мы животные, -- сказал он. -- По самой сути все мы -- животные. -- Черта с два. Никакое я не животное. Я, может быть, болван, бестолочь, гнусное порождение двадцатого века, но я не животное. Ты мне этого не говори. Я не животное. -- Послушай, Артур. Так мы ни до чего не... -- Ума захотел. Господи, знал бы ты, до чего это смешно. Она-то воображает, будто она ужасная интеллектуалка. Вот где смех, вот где комедия. Читает в газете театральные новости и смотрит телевизор, покуда глаза на лоб не полезут, значит, интеллектуалка. Знаешь, кто у меня жена? Нет, ты хочешь знать, кто такая моя жена? Величайшая артистка, писательница, психоаналитик и вообще величайший гений во всем Нью-Йорке, только еще не проявившийся, не открытый и не признанный. А ты и не знал? О черт, до чего смешно, прямо охота перерезать себе глотку. Мадам Бовари, вольнослушательница курсов при Колумбийском университете. Мадам... -- Кто? -- досадливо переспросил седовласый. -- Мадам Бовари, слушательница лекций на тему "Что нам дает телевидение". Господи, знал бы ты... -- Ну ладно, ладно. Не стоит толочь воду в ступе, -- сказал седовласый. Повернулся и, поднеся два пальца к губам, сделал женщине знак, что хочет закурить. -- Прежде всего, -- сказал он в трубку, -- черт тебя разберет, умный ты человек, а такта ни на грош. -- Он приподнялся, чтобы женщина могла за его спиной дотянуться до сигарет. -- Серьезно тебе говорю. Это сказывается и на твоей личной жизни, и на твоей... -- Ума захотел! Фу, помереть можно! Боже милост
