ки на нем старомодные, черные с белым, тут этот самый Хаас только протягивал им два пальца и притворно улыбался, а потом как начнет разговаривать с другими родителями - полчаса разливается! Не выношу я этого. Злость берет. Так злюсь, что с ума можно спятить. Ненавижу я этот проклятый Элктон-хилл. Старый Спенсер меня спросил о чем-то, но я не расслышал. Я все думал об этом подлом Хаасе. - Что вы сказали, сэр? - говорю. - Но ты хоть о г о р ч е н, что тебе приходится покидать Пэнси? - Да, конечно, немножко огорчен. Конечно... но все-таки не очень. Наверно, до меня еще не дошло. Мне на это нужно время. Пока я больше думаю, как поеду домой в среду. Видно, я все-таки кретин! - Неужели ты совершенно не думаешь о своем будущем, мой мальчик? - Нет, как не думать - думаю, конечно. - Я остановился. - Только не очень часто. Не часто. - Призадумаешься! - сказал старый Спенсер. - Потом призадумаешься, когда будет поздно! Мне стало неприятно. Зачем он так говорил - будто я уже умер? Ужасно неприятно. - Непременно подумаю, - говорю, - я подумаю. - Как бы мне объяснить тебе, мальчик, вдолбить тебе в голову то, что нужно? Ведь я помочь тебе хочу, понимаешь? Видно было, что он действительно хотел мне помочь. По-настоящему. Но мы с ним тянули в разные стороны - вот и все. - Знаю, сэр, - говорю, - и спасибо вам большое. Честное слово, я очень это ценю, правда! Тут я встал с кровати. Ей-богу, я не мог бы просидеть на ней еще десять минут даже под страхом смертной казни. - К сожалению, мне пора! Надо забрать вещи из гимнастического зала, у меня там масса вещей, а они мне понадобятся, Ей-богу, мне пора! Он только посмотрел на меня и опять стал качат
