теперь у тебя, наверно, времени вагон -- так как насчет того, чтобы прислать ребятишкам парочку штыков или свастик... " Икс разорвал письмо и взглянул в корзину на его обрывки. Только тут он обнаружил, что в письмо был вложен любительский снимок, которого он не заметил раньше. Еще и сейчас можно было разглядеть чьи-то ноги, стоящие на какой-то лужайке. Он положил руки на стол и опустил на них голову. Болело все, с головы до ног, и казалось, все зоны боли связаны между собой. Совсем как лампочки на рождественской елке: соединенные общим проводом, они выходя их строя все разом, стоит испортиться одной. Дверь с шумом распахнулась, хотя никто не постучал. Икс поднял голову, повернул ее и увидел капрала Зет, стоящего в дверях. Капрал Зет был его напарником по джипу и постоянным во всех его пяти операциях, с первого дня высадки на континент. Он жил внизу, а наверх, к Иксу, обычно поднимался затем, чтобы выложить дошедшие до него слухи или повозмущаться. Это был здоровенный, фотогеничного вида детина лет двадцати четырех. Во время войны его сфотографировали в Хюртгенвальде для одного из американских журналов; он позировал с величайшей охотой и в каждой руке держал по индейке, присланной ко Дню благодарения. -- Что, письмишко пишешь? -- обратился он к Иксу. -- Ну и темнотища тут, черт подери! -- Входя в помещение, Зет обычно предпочитал, чтобы был включен верхний свет. Икс повернулся к нему и предложил войти -- только осторожнее, чтобы не наступить на собаку. -- На что? -- На Элвина. Он у тебя прямо под ногами, Клей. Зажег бы ты свет, к чертям, что ли! Клей нащупал выключатель, щелкнул им, потом прошел через маленькую комнатушку -- размером с
