е идешь? Стоит тут, болтает. Я подошел к окну, но ничего не было видно, окна запотели от жары. - Я не в настроении сейчас, - говорю. И на самом деле я был совсем не в настроении. А без настроения ничего делать нельзя. - Я думал, что она поступила в Шипли. Готов был поклясться, что она учится в Шипли. - Я походил по умывалке. - Понравился ей футбол? - спрашиваю. - Да, как будто. Не знаю. - Она тебе рассказывала, как мы с ней играли в шашки, вообще рассказывала что-нибудь? - Не помню я. Мы только что познакомились, не приставай! - Стрэдлейтер уже расчесал свои роскошные кудри и складывал грязную бритву. - Слушай, передай ей от меня привет, ладно? - Ладно, - сказал Стрэдлейтер, но я знал, что он ничего не передаст. Такие, как Стрэдлейтер, никогда не передают приветов. Он пошел в нашу комнату, а я еще поторчал в умывалке, вспомнил старушку Джейн. Потом тоже пошел в комнату. Стрэдлейтер завязывал галстук перед зеркалом, когда я вошел. Он полжизни проводил перед зеркалом. Я сел в свое кресло и стал на него смотреть. - Эй, - сказал я, - ты ей только не говори, что меня вытурили. - Не скажу. У Стрэдлейтера была одна хорошая черта. Ему не приходилось объяснять каждую мелочь, как, например, Экли. Наверно, потому, что Стрэдлейтеру было на все наплевать. А Экли - дело другое. Тот во все совал свой длинный нос. Стрэдлейтер надел мою куртку. - Не растягивай ее, слышишь? - сказал я. - Я ее всего раза два и надевал. - Не растяну. Куда девались мои сигареты? - Вон на столе... - Он никогда не знал, где что лежит. - Под твоим шарфом. - Он сунул сигареты в карман куртки - м о е й куртки. Я вдруг перевернул свою красну
