шестидесяти, брать не будут. Дадут им укороченный рабочий день, и все дела. Сила! -- Ну, _в_а_с_ все равно не возьмут, -- сказала Джинни без всякой задней мысли, но, не успев закончить фразу, поняла, что говорит не то. -- Знаю, -- быстро ответил он и снял ногу с подоконника. Приподняв раму, он вышвырнул сигарету на улицу. А покончив с этим, повернулся к Джинни: -- Эй, будь другом. Тут придет один малый, скажи -- я буду готов через минуту, ладно? Только побреюсь, и все. Идет? Джинни кивнула. -- Мне поторопить Селину или как? Она знает, что ты здесь? -- Да, знает, -- ответила Джинни. -- Я не тороплюсь, спасибо. Брат Селины кивнул. В последний раз внимательно оглядел порез, словно прикидывая, сможет ли в таком состоянии дойти до своей комнаты. -- Почему вы его не залепите? Есть у вас пластырь или еще что-нибудь? -- Не-а. Ладно, не переживай. -- И он побрел из гостиной. Но очень скоро вернулся, неся половину сандвича. -- На, ешь, -- сказал он. -- Вкусно. -- Но я, правда, совсем не... -- А ну е ш ь, черт возьми. Не отравил же я его, и все такое. Джинни взяла сандвич. -- Спасибо большое, -- сказала она. -- С курицей, -- пояснил он, стоя на Джинни и внимательно на нее глядя. -- Купил вчера вечером в этой дурацкой кулинарии. -- На вид очень аппетитно. -- Ну вот и ешь. Джинни откусила кусочек. -- Вкусно, а? Джинни глотнула с трудом. -- Очень, -- сказала она. Селинин брат кивнул. Он рассеянно озирался, почесывая впалую грудь. -- Ладно, пожалуй, я пойду оденусь... Господи! Звонят. Так ты не робей! И он вышел. Оставшись одна, Джинни, не вставая с дивана, огляделась по сторонам: куда
